Святому Людовику, королю Франции, рассказали о высокой репутации, которую заслужил в глазах людей один мистик. Мистика звали брат Игидио. Король так много слышал о нём, что отправился в те горы, где жил этот мистик. Король прибыл к нему как простой пилигрим, потому что когда вы приходите к мистику, вы делаете это не как король.
Когда вы идёте к мистику, вы делаете это как нищий. Вы идёте к нему с сердцем, похожим на чашу для подаяний. Если вы идете как король, вы упустите, потому что само эго, тень, будет падать между вами и мистиком.
Он пришёл к мистику как простой пилигрим, постучал в калитку и попросил разрешения повидаться с ним. Привратник пришёл к мистику и сказал, что его желает видеть какой-то незнакомец. Опьянённый радостью, мистик поспешил из своей кельи к воротам, и они крепко обнялись, приветствуя друг друга священным поцелуем. Они пали друг перед другом, как если бы они были старыми друзьями, они оказывали друг другу знаки преданной любви, но никто из них не сказал ни слова. Они оставались в таком состоянии до самого момента расставания.
Но когда другие братья узнали, что незнакомец был никем иным, как самим королём Франции, они были возмущены и сказали Игидио:
— Как ты мог быть настолько глупым, чтобы ничего не сказать великому королю, пришедшему проведать и послушать тебя?
— Мои дорогие братья, — ответил он, — не удивляйтесь, что ни он, ни я ничего не сказали друг другу, поскольку когда мы обнялись, его сердце было открыто для меня, а моё — для него, и нам всё было видно в зеркале вечности. Безмолвие сказало всё, что можно было сказать, и даже то, чего сказать нельзя было.