Я буду уставать, бояться и срываться на ребенка снова и снова. Но я хочу запомнить это. Мой сын без остановки что-то просил — мультфильм, сухарик, говорить голосом робота, снова мультфильм, пойти на второй этаж, включить воду в ванной, выключить воду в ванной, играть, и еще играть, и еще. Он ходил туда-обратно, дергал меня за одежду, много раз подряд задавал один и тот же вопрос, не дожидаясь ответа.
Мне нужно было готовить ужин, переодеваться, отвечать на срочное сообщение, спланировать день так, чтобы никуда не опоздать, и думать о том, откуда взять деньги на оплату квартиры в следующем месяце.
И я сорвалась — недопустимо и в очередной раз. Накричала.
Ушла в комнату плакать от бессилия и стыда. Слышу, на кухне тишина.
Только ложка по тарелке стучит. Каша, наверное, остыла. Бедный мой мальчик ужинает, проглатывая слезы. Ребенок, который ни в чем не виноват.
Потом — какой-то треск и сразу горький плач. Иду смотреть, что случилось. Вообще-то, я не собиралась никуда идти. Я только что оставила плачущего ребенка один на один с маленьким огромным горем, и ушла переживать своё. Но я слышу, как он плачет, и встаю. Я еще не знаю, что буду делать — снова ругаться или утешать. Я еще не знаю.
Сын порвал крупные бусы, которые висели на стене в кухне. Зажал в кулачке две бусины и плачет в ужасе, предвидит мой крик. Сжимается в комок, боится и краснеет, потому что не может дышать от страха.
Он сквозь слезы кричит: «Я случайно, я бусы порвал, ты будешь ругаться, я случайно, мама».
Мой ребенок космически одинок, ему совершенно не на что опереться.
Также, как была одинока я несколько минут назад. Его (как и меня) никто, совершенно никто не может утешить. Кроме меня самой.
Я вижу, как обнимаю его и слышу, как звучит мой голос — ласково и спокойно.
Я не переставая говорю ему, что не сержусь и не стану ругаться, я помогаю собрать бусины и вместе с ним на руках иду искать крепкую нитку, чтобы собрать их снова, я рассказываю, как часто что-то ломаю — в этом нет ничего страшного.
И с каждым словом моё сердце, черное от злости и страха, расправляется.
Становится таким, каким было задумано от рождения.
Я устала, я очень боюсь. Я буду уставать, бояться и срываться снова и снова. Но я хочу запомнить это.
Запомнить, какое глубокое движение внутри происходит тогда, когда рассыпаются бусы.
Запомнить момент, когда они падают и катятся под стол. Момент, когда я собираюсь кричать на ребенка. Момент, когда я выбираю этого не делать.
Когда я обнимаю его и ласково говорю: «С тобой всё в порядке».
Со мной уже нет, а с тобой, мой маленький, пока ещё всё в порядке.