Мне Маркса жаль: его наследство свалилось в русскую купель;
здесь цель оправдывала средство и средства обосрали цель.
Что ни век, нам ясней и слышней сквозь надрыв либерального воя:
Мне Маркса жаль: его наследство свалилось в русскую купель;
здесь цель оправдывала средство и средства обосрали цель.
Что ни век, нам ясней и слышней сквозь надрыв либерального воя:
нет опасней и нету вредней, чем свобода совсем без конвоя.
По крови проникая до корней равнодушная тень утомления -
историческая усталость бесноватого поколения.
Не в силах нас ни смех, ни грех свернуть с пути отважного,
мы строим счастье сразу всех, и нам плевать на каждого.
Мне повезло: я знал страну, одну-единственную в мире,
в своем же собственном плену в своей живущая квартире.
Слой человека в нас чуть-чуть наслоен зыбко и тревожно;
легко в скотину нас вернуть, поднять обратно очень сложно.
Где лгут и себе и друг другу, и память не служит уму,
история ходит по кругу из крови - по грязи - во тьму.
Когда клубится страх кромешный
И тьму пронзает лай погонь
благословен любой, посмевший не задувать в себе огонь.
Все социальные системы - от иерархии до братства -
стучатся лбами о проблемы свободы, равенства и блядства.
Возглавляя партии и классы, лидеры вовек не брали в толк,
что идея, брошенная в массы - это девка, брошенная в полк.
Привычные безмолвствуют народы, беззвучные горланят петухи;
мы созданы для счастья и свободы, как рыба - для полета и ухи.
Дороги к русскому ненастью текли сквозь веру и веселье;
чем коллективней путь ко счастью, тем горше общее похмелье.
В кромешных ситуациях любых, запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых кошмарнее растерянности зрячих.
Игорь Губерман