- А давай наперегонки до горки? – предложил он ей, предвкушая победу. - Неа. – отказалась она. – Воспитательница сказала не бегать. Попадет потом. - Струсила? Сдаешься? – подначивал он ее и засмеялся обидно. - Вот еще. – фыркнула она и рванула с места к горке.
- А давай наперегонки до горки? – предложил он ей, предвкушая победу. - Неа. – отказалась она. – Воспитательница сказала не бегать. Попадет потом. - Струсила? Сдаешься? – подначивал он ее и засмеялся обидно. - Вот еще. – фыркнула она и рванула с места к горке.
Потом они сидели в группе, наказанные, под присмотром нянечки, смотрели в окно, как гуляют другие, и дулись друг на друга и на воспитательницу. - Говорила тебе – попадет, – бурчала она. - Я бы тебя перегнал обязательно, – дулся он. – Ты нечестно побежала. Я не приготовился...
- А спорим, я быстрей тебя читаю? – предложил он ей. - Ха-ха-ха! – приняла она пари. – Вот будут проверять технику чтения и посмотрим. Если я быстрее – будешь мой портфель до дому и до школы таскать всю неделю. - А если я, – отдаешь мне свои яблоки всю неделю! – согласился он. Потом он пыхтел по дороге с двумя ранцами и бурчал: - Ну и что! Зато ты не запоминаешь, что читаешь, и пишешь медленнее. Спорим?...
- А давай поиграем, – предложил он. – Как будто бы я рыцарь, а ты как будто бы дама сердца. - Дурак, – почему-то обиделась она. - Слабо? – засмеялся он. – Слабо смущаться при виде меня? И дураком не обзываться тоже слабо.
- И ничего не слабо! – повелась она. – Тогда вот чего. Ты меня тоже дурой не обзываешь и защищаешь. - Само собой, – кивнул он. – А ты мне алгебру решаешь. Не рыцарское это дело. - А ты мне сочинения пишешь, – хихикнула она. – Врать и сочинять – как раз рыцарское дело.
А потом он оправдывался в телефон: - А не надо было себя как дура вести. Тогда никто бы дурой и не назвал. Я, кстати, и извинился сразу...
- Ты сможешь сыграть влюбленного в меня человека? – спросила она. - С трудом. – ехидно ответил он. – Я тебя слишком хорошо знаю. А что случилось? - На вечеринку пригласили. А одной идти не хочется. Будут предлагать всякое. - Нуу.. Я даже не знаю, - протянул он. - Слабо? – подначивала она. - И ничего не слабо, – принял он предложение. – С тебя пачка сигар, кстати. - За что? – не поняла она. - Эскорт нынче дорог, – развел руками он.
А по дороге домой он бурчал: - Сыграй влюбленного, сыграй влюбленного... А сама по роже лупит ни за что... Влюбленные, между прочим, целоваться лезут обычно…
- Что это? – спросила она. - Кольцо. Не очевидно разве? – промямлил он. - Нибелунгов? Власти? Какая-то новая игра затевается? - Угу. Давай в мужа и жену поиграем. – выпалил он. - Надо подумать. – кивнула она. - Слабо? – подначивал он. - И ничего не слабо, – протянула она. - А мы не заигрываемся? - Да разведемся, если что. Делов-то, – хмыкнул он.
А потом он оправдывался: - А откуда мне знать, как предложения делаются? Я же в первый раз предлагаю. Ну, хочешь, еще раз попробую? Мне не слабо.
- Сыграем в родителей? – предложила она. - Давай. В моих или в твоих? – согласился он. - Дурак. В родителей собственного ребенка. Слабо? - Ого как. – задумался он. – Не слабо, конечно, но трудно небось... - Сдаешься? – огорчилась она. - Не,не. Когда эт я тебе сдавался? Играю, конечно. – решился он.
- Усложняем игру. Ты теперь играешь в бабушку. - Правда? – не поверила она. - 3900, – кивнул он. – Пацан. Слабо тебе в бабушку сыграть? - А ты в данном случае во что играешь? - В мужа бабушки. – засмеялся он. – Глупо мне в бабушку играть. - В де-душ-ку. Как бы ты тут ни молодился, – засмеялась она. – Или слабо?
- Куда я денусь-то...
Она сидела у его кровати и плакала: - Сдаешься? Ты сдаешься что ли? Выходишь из игры? Слабо еще поиграть?
- Угу. Похоже что так, – ответил он. – Неплохо поиграли, да?
- Ты проиграл раз сдаешься. Понял?
- Проиграл... Спорное утверждение, – улыбнулся он.
И умер.